Перевод стихотворения «Going, going» британского поэта Филипа Ларкина

На странице «О блоге и авторе» я упоминал, что одно из моих увлечений — поэтический перевод. Я перевел всего несколько стихотворений, но каждое из них было для меня целым событием. Представлю вашему вниманию одно из них — стихотворение английского поэта Филипа Ларкина (англ. Philip Arthur Larkin, 1922 — 1985) «Going, Going» (1974). Ларкин хорошо знаком британцам, но, так уж вышло, почти неизвестен у нас.

Перевод — это сложный, тонкий и трудоемкий творческий процесс, который ну никак нельзя свести к механической замене слов одного языка на слова другого (заменой слов занимается гугл-транслейт, и вы знаете к чему это приводит). Переводчику нужно не только предельно точно передать мысль, но и постараться сохранить стилистические особенности текста, подобрать соответствующие выразительные средства, иными словами — создать произведение заново, но на другом языке.

Перевод стихотворений — особый случай. В отличие от прозы, в стихах нужно по максимуму сохранить ритмическую организацию оригинала (так называемые метр и размер стиха), рифмовку, деление на строфы, подобрать эквиваленты образам, выразительным средствам. И при этом как можно точнее передать смысл. На практике стихотворение невозможно перевести, в точности сохраняя и форму, и содержание. Всегда приходится идти на компромисс, выделяя первостепенное и второстепенное. Грубо говоря, если точно передать смысл, то придется пойти на уступки в соблюдении формы (или наоборот).

Переводчик не просто подставляет нужные слова из словаря, как иногда ошибочно думают, он буквально повторяет акт творчества с нуля: тщательно разбирает произведение, «откатывает» его до состояния идей, витающих в воздухе, ловит эти идеи и, идя след в след за мыслью автора, воплощает их заново в словесной форме, но уже на другом языке. В сущности, перевод стихотворения — это создание эквивалентного стихотворения на другом языке. В стихах далеко не всегда уместен дословный перевод. Переводя стихи, нужно, как точно подметил Самуил Маршак, «воспроизводить не букву — буквой, но юмор — юмором, красоту – красотой». В каком-то смысле, читая, скажем, «Честную бедность» Бернса на русском языке, вы читаете стихотворение, которое написал Самуил Маршак, а не Роберт Бернс.

Мои переводы стихотворений далеки от идеала. К примеру, в «Going, going» я исказил ритм стиха, используя, если выражаться литературоведческими терминами, четырехстопный анапест вместо трехударного дольника. Проще говоря — удлинил строки. Зато мне удалось сохранить оригинальную рифмовку (стихи рифмуются довольно необычным способом), довольно точно передать смысл и эмоциональное содержание. Ну, по крайней мере, я на это надеюсь.

Возможно, вы спросите, почему название «Going, going» переведено как «Продано», а не как «Идя, идя» или «Уходим, уходим». Дело в том, что «Going, going» — это часть фразы «Going, going, GONE!», которую выкрикивают на аукционе, когда товар уходит с молотка. Я считаю, что заголовок «Продано» лучше передает смысл оригинального названия, чем «Идя, идя».

Стихотворение «Going, going» я перевел, участвуя в конкурсе поэтического перевода, организованном Мемориальной библиотекой им. князя Г. В. Голицына (Санкт-Петербург) в 2014 году. На конкурсе было представлено много интересных, достойных работ, некоторые из них опубликованы в этой группе «ВКонтакте» (в ней участники конкурса делились своими переводами).

Ф. Ларкин

«Продано» (1974)

Я надеялся, жизнь моя дольше продлится
Потому, что я знал: стоит только уехать,
И за городом будут над полем рассветы,
Деревенские увальни, рощи и птицы,
Будет воздух наполнен там жизнью и смехом,
Это все сохранится, чего бы газеты

Не писали тревожно о центрах торговых,
Магазинах гигантских средь улиц старинных,
Об унылых высотках. Пусть мир этот молод
И пугающе нов, но всегда среди новых
Зданий много останется старых, любимых,
И всегда можно просто уехать за город.

Ведь планета сильна, и покорно природа
Поглощает удары, обиды глотая,
И не видно пока что предела терпенья,
Но он есть. Что с того, что отходами воды
Мы зальем, ведь у моря конца нет и края.
Только что я сейчас ощущаю? Сомненье?

Или просто старею? Болтают ребята
Молодые в кафе «М-1», и желают,
Больше, больше всего! Барахла, магазинов!
И машин, и вещей, и побольше зарплаты,
И парковок побольше построить мечтают.
В новостях деловых – вот опять чертовщина:

Бизнесмены в очках и с улыбкой пройдохи,
Что удвоили прибыль за счет поглощенья
Конкурентов, утроят ее, понастроив
Из бетона и стали, как символ эпохи,
Нечто грязью плюющее вниз по теченью,
Загрязняя и реки, и жизни устои.

Ты поймешь это летом, увидев у моря
Угрожающе-индустриальную сцену,
И увидев всю грязь, захватившую воду,
Пусть ручьи и леса еще живы, но вскоре
С криком «Продано!» скажут последнюю цену,
И пойдет с молотка, словно мебель, природа,

И ее закатают в бетонные блоки,
Задавив ее тело до хрипа, до боли,
Лишь туристам на карте клочок нарисуют.
И не будет мрачней балагана в Европе,
Догадаться легко, кто получит в нем роли:
Те, кто ловко собой и другими торгуют.

Не останется Англии: ратуш, поселков,
Мест, где мы родились, и где жизни прожили,
И зеленых лугов – все отправится в бездну.
Книги будут пылиться, забыты на полках.
Потеснив все, что люди когда-то любили,
Наши жизни наполнят бетон и железо.

Может быть, поглощать – это жутко приятно,
Только жадность нельзя утолить, словно жажду,
Я придумать могу оправданье для волка,
Что добычи пьет кровь, но для жадности – вряд ли.
Я уверен, что это случится однажды,
И я думаю, ждать нам осталось недолго.

Going, going

I thought it would last my time —
The sense that, beyond the town,
There would always be fields and farms,
Where the village louts could climb
Such trees as were not cut down;
I knew there’d be false alarms

In the papers about old streets
And split level shopping, but some
Have always been left so far;
And when the old part retreats
As the bleak high-risers come
We can always escape in the car.

Things are tougher than we are, just
As earth will always respond
However we mess it about;
Chuck filth in the sea, if you must:
The tides will be clean beyond.
— But what do I feel now? Doubt?

Or age, simply? The crowd
Is young in the M1 cafe;
Their kids are screaming for more —
More houses, more parking allowed,
More caravan sites, more pay.
On the Business Page, a score

Of spectacled grins approve
Some takeover bid that entails
Five per cent profit (and ten
Per cent more in the estuaries): move
Your works to the unspoilt dales
(Grey area grants)! And when

You try to get near the sea
In summer . . .
It seems, just now,
To be happening so very fast;
Despite all the land left free
For the first time I feel somehow
That it isn’t going to last,

That before I snuff it, the whole
Boiling will be bricked in
Except for the tourist parts —
First slum of Europe: a role
It won’t be hard to win,
With a cast of crooks and tarts.

And that will be England gone,
The shadows, the meadows, the lanes,
The guildhalls, the carved choirs.
There’ll be books; it will linger on
In galleries; but all that remains
For us will be concrete and tyres.

Most things are never meant.
This won’t be, most likely; but greeds
And garbage are too thick-strewn
To be swept up now, or invent
Excuses that make them all needs.
I just think it will happen, soon.